Любое крупное политическое мероприятие, вроде Мюнхенской конференции по безопасности, имеет две стороны: символическую и смысловую. И рассматривать их надо в комплексе.

В этом году организаторы конференции настойчиво сообщали о своем желании видеть президента России в качестве одного из докладчиков на конференции. Желание объяснимо: западные эксперты и политики вынуждены были констатировать, что практически все предупреждения Владимира Путина относительно опасности попыток сохранить однополярный мир, сделанные им в мюнхенской речи в 2007 году, стали реальностью. И реальность эта для Запада неутешительна.

Но Путин на конференцию не поехал. Россию представлял Дмитрий Медведев, сообщивший собравшимся, что его выступление согласовано с президентом. Снижение уровня представительства на одну ступень позволило продемонстрировать «партнерам», что Москва не отказывается от попыток достичь взаимопонимания, но не видит смысла тратить время на убеждение Запада в необходимости компромисса. Свою часть пути Россия прошла, позиция ее известна, теперь ЕС и США должны созреть для конструктивного диалога. А чтобы созревание происходило быстрее и эффективнее, Медведев констатировал состояние новой холодной (или гибридной) войны с Западом и прозрачно намекнул, что Россия не желает ее перерастания в горячую, но не поддастся на шантаж и готова к любому развитию событий. Доклад российского премьера не вдохновил западных «партнеров», явно ожидавших более компромиссной, примирительной риторики.

Итак, символическая часть российского участия в Мюнхене заключалась в демонстрации ожидания большей адекватности "партнеров". Практическая содержала в себе предостережение опасности неконтролируемого перерастания геополитической конфронтации в вооруженный конфликт. Возможно, вначале локальный, но с высоким потенциалом перерастания в глобальный.

До этого в мировой истории лишь один раз столь открыто и публично делались подобного рода предостережения. В 1938-1939 годах советское правительство так же предупреждало Запад об опасности заигрывания с гитлеровской Германией.

Не уверен, что западные политики окажутся достаточно адекватными, чтобы осознать реальный уровень опасности, и достаточно мужественными, чтобы принять необходимые меры.

Нынешнюю гибридную войну Запад пытается выиграть, создавая очаги напряженности по периметру российских границ и пытаясь во-влечь Москву в конфликты с соседями.

Понимая, что целью Запада является связывание ресурсов РФ, растягивание ее сил в приграничных конфликтах, Кремль пока успешно избегает долговременного вовлечения, ограничиваясь точечным реагированием (Грузия — 2008, Крым — 2014).

Однако государства, которые до-пускают свое использование Западом в качестве инструмента анти-российской политики, разрушаются (Украина) либо начинают балансировать на грани гражданского конфликта (Грузия, Молдова). В этом нет ничего удивительного, поскольку Западом они рассматриваются в качестве одноразового инструмента, который может быть легко заменен.

Западу нужны не сильные и стабильные антироссийские режимы, а очаги напряженности, обеспечивающие вовлечение России и связывание ее ресурсов.

В создавшейся ситуации многое зависит от самих постсоветских государств.

Можно избрать путь Украины, попытавшейся стать западным анти-российским тараном, а в результате рассыпавшейся и брошенной Западом на произвол судьбы. Можно, как Сирия, избрать путь сопротивления, и в этом случае получить всестороннюю поддержку России. Одно можно констатировать совершенно точно — время "многовекторности", "внеблоковости" и прочих приятных вещей, позволявших получать бонусы и от Запада, и от России, прошло.

Так что, кто хочет выжить — должен сделать выбор.

"Если поднимается свист и гам по поводу властолюбия и завоевательной похоти России, знайте, что какая-либо западноевропейская держава готовит бессовестнейший захват чьей-либо чужой земли".

Иван Сергеевич Аксаков, 1876 г.